На первый взгляд, можно согласиться с разумной коррекцией маршрута. Тем более, что в крепости располагалась вражеская артиллерия и, наверное, имелись пехотные части. Но разве по ту сторону керченской бухты, ближе к фронту, противник не многократно сильнее? Гладков глухо намекает на возможную засаду. Однако, если в крепости ждут настороже, то почему беспечно сдали батареи? Почему комдив ни с кем не поделился своими соображениями, даже с начальником политотдела полковником Копыловым? И думал ли он о том, что ждет группу Нестерова, которая в отрыве направится именно на Ак-Бурун? (Группа действительно напоролась на врага, но не у крепости, а значительно раньше, отклонившись к оцеплению партизанских Старокарантинских каменоломен. Полковник Нестеров с немногими людьми попал к партизанам, и уж в феврале гвардейцы вышли на плацдарм Отдельной Приморской армии, вынесли полковое знамя).
Нет, нигде враг не ждал появления эльтигенцев. Автор статьи не претендует на истину в последней инстанции, но есть основания полагать, что комдив полковник Гладков не заблудился и не менял курса. Он был внутри течения, и оно влекло его, как и всех участников ночного марша. Он даже приблизительно не знает, сколько с ним людей, в отчетах значится то 900, то 1500, то 1800. Ворога прорыва в Эльтигене какое-то время оставались открыты, и группы, следовавшие за основной массой, составлялись в значительной степени стихийно. Весь поток чем дальше, тем больше приобретал самодостаточную инерцию. Она, эта устремленная сила, вернее сказать, интуиция людского множества, направляла его по кратчайшему свободному пути, где возможнее всего было встретиться со своими, соединиться с армией, где появление эльтигенцев было для противника совершенно немыслимо,
Из темной степи выкатывались волны эльтигенцев, Многие из них думали, что это и есть крепость Ак-Бурун, Но не видно валов фортификации, связанных с устарелым понятием крепости. Гора, по её склонам и внизу обычная окраинная слободка. Керчь, гора Митридат!
Оставленные. Это не только тяжелораненые и специальное прикрытие, которое до полуночи вело стрельбу из траншей, Это сотни и сотни отрезанных врагом одиночек, перемешанные осколки разных подразделений, дезориентированные, выбитые из колеи, готовые продолжать борьбу или вовсе отчаявшиеся. Они жались к берегу, видели попытки катеров прорваться к ним. Берега достигли два корабля, РТЩ- 105 был потоплен при отходе от Эльтигена: погибли все, находившиеся на тральщике. Бот ПВО №18 последний вывез 29 человек. Дул свежий норд-вест и гнал волну в пролив. На берегу лежали засолочные чаны и бочки. Немало людей отважилось пуститься в них и на сколоченных наскоро плотах в неверный путь к Таманскому полуострову, В проливе утром было подобрано 125 человек, Их спасли на краю гибели. А сколько утонуло или было потоплено, или не перенесло многочасовое пребывание в ледяной декабрьской воде, - неизвестно...
Раненые, кто на ногах, ушли в прорыв. Тяжёлые лежачие ждали своей участи. Утром они слышали стрельбу узнавали очереди наших и немецких автоматов. Неорганизованное сопротивление оставшихся на берегу было скоро подавлено. И потянулись из Эльтигена колонны пленных...
Эльтигенец доктор Любиев, со слов свидетелей, писал о расстрелах, учинённых дорвавшимися гитлеровцами. Румынский генерал, якобы, остановил расправу. Раненых отправили в лагерные лазареты; сестёр и сиделок, захваченных с ними, оставили в сёлах у местных жителей.
Герой Советского Союза Иван Цибизов умер в симферопольской тюрьме. Многие раненые и не раненые пленные погибли в лагерях. Увезённые не дальше Румынии могли надеяться на скорое освобождение. Генерал Ковешников рассказывал: «Когда потом мы освобождали пленных, то эльтигенцам не устраивали долгих проверок - принимали обратно в дивизию». Герою Советского Союза Кириллу Стронскому Золотую Звезду и орден Ленина вручили после плена. Старшина 2-й статьи из 255-й бригады морской пехоты Фёдор Чиняхин писал о пережитом: «Что нас не вывезли, судить не могу. На то была война». Слова выстраданного понимания - свидетельство истинно имел кой души.
В немецких документах указано число пленных, захваченных и Эльтигене с 4 декабря -1562. Раненые отдельно не значатся.
«Седьмого декабря Керчь могла быть взята». Появление эльтигенцев оказалось для врага совершенной неожиданностью. Гору Митридат брали с бою. Но внизу, в части города, именуемой Соляной, гитлеровцы сопротивлялись слабо, неуверенно, среди них распространяется паника. Отряд моряков и группы солдат заняли Первую и Вторую Митридатские улицы, двигались в конец нынешней улицы Свердлова. Другие более многочисленные группы направлялись к центру города. Воспоминания участников событий воспроизводят удивительные подробности. Выл захвачен склад, а во дворе полевая кухня с горячим завтраком и термосами кофе. В разгромленном штабе румынского батальона взято знамя. Матросы лейтенанта Дейкало застали вражескую часть за физзарядкой...
Радиограмма, направленная Петрову, вызвала в его окружении не меньшее удивление, чем у гитлеровцев. Не сразу отозвался командующий, затем, восхитившись успехом ночного марша, он сообщил, что немедленно организует помощь. Гладков приказывает закрепляться, окапываться. Видимо, он счёл задачу десантного отряда выполненной и ждёт активных действий армии. Подвижные группы отзываются назад.
Гладков и Петров, каждый со своей стороны, совершают роковую ошибку. Выгоды положения, исключительные возможности десанта сохраняют силу только в движении, в беспромедлительных активных действиях. Представитель Генштаба при ОПА подполковник Чухно докладывал: «На рассвете 7 декабря был благоприятный момент для взятия Керчи». В немецких документах говорится о вероятности прорыва через фронт в районе Колонки. Гладков позже пожалеет об упущенном блистательном шансе. Заголовок этой главки - цитата из первого издания его книги «Десант на Эльтиген». Правда, возможность счастливого исхода он связывает только с действиями армии извне.
Гладков оправдывает свою выжидательную тактику тем, что люди после перенесённого напряжения нуждались в отдыхе. Но разве рытьё окопов - отдых? Главный аргумент: «Жаль было оставлять такую позицию, как Митридат». Проводится даже мысль, что удержать Митридат было важное, чем прорывать вражеский фронт, то есть сокрушить его на важнейшем участке со всеми вытекающими из этого последствиями. И можно ли было сомневаться, что противник не потерпит опасную занозу в своём ближнем тылу и что десантникам очень скоро придётся выдерживать новый тяжелейший штурм.
Что касается Петрова, мог ли он обещать немедленную действенную помощь? Другими словами, могла ли армия провести новое наступление после трёхдневных бесплодных атак под Булганаком, когда операция уже вошла в ничейную патовую стадию? Кстати сказать, Петров и Баюков в письме Сталину ни словом не обмолвились об утренних вылазках эльтигенцев, о воодушевлении, наступательном порыве, оставшимися невостребованными. Как бы подыгрывая Гладкову, они говорят лишь об изнурении, нужде в пище и боеприпасах, Петрову тоже жаль лишиться митридатской позиции. Начинаются ночные переброски на новый плацдарм батальонов 83-й бригады морской пехоты. В конце концов, решение о том, обороняться или просить об эвакуации, предоставляется командиру дивизии и командиру бригады. Непоследовательность и колебания привели к печальному результату.
Попытки войск Отдельной Приморской армии пробиться в город не дали результата. Эльтигенцы и моряки бригады были сбиты с Митридата и притиснуты к берегу бухты. В ночь на 11 декабря корабли Азовской флотилии вывезли 1080 человек, преимущественно вконец измотанных эльтигенцев. Части 83-й бригады остались в прикрытии. Днём 11-го корабли не могли появляться в бухте, ночью берега достигли лишь три тендера и четыре мотобота. К остальным кораблям моряки устремляются вплавь. Из 360 последних спасённых многие были взяты из воды, сняты с плотов, досок, брёвен. Корабли не уходили, пока не обнаружили плот со штабной группой и политотделом бригады. Сколько брошенных, забытых, не сдавшихся врагу. Из Керчи ещё не один день доносились выстрелы...
В гитлеровских отчётах о ликвидации Митридатского плацдарма значатся 450 наших убитых и 600 захваченных в плен. А в подгородных сёлах долго прятали матросов, искавших убежища, кормили, переодевали, переправляли к партизанам.
«...Операция не удалась, так как её конечная цель - освобождение Керченского полуострова до рубежа Владиславовки - не была достигнута». (По книге капитана 1 ранга В. Кононенко «Керченско-Эльтигенская десантная операция», изданной для служебного пользования. Воениздат. Москва. 1954.)
Удалось осуществить лишь первый начальный этап запланированного: форсировать пролив и захватить два оперативных плацдарма.
Войска отдельной Приморской армии в дальнейших наступательных действиях успеха не имели. Эльтигенский плацдарм был утрачен. Эфемерный Митридатский плацдарм послужил только эвакуации остатков десантного отряда Гладкова.
Враг израсходовал много сил и средств для локализации нашего наступления под Керчью. Но и наши потери были очень велики. Несомненно Отдельная Приморская армия заставляла противника, его 17-ю армию в Крыму распылять свои резервы и возможности. Она была для него постоянной угрозой в течение почти полугода. При изменении общей стратегической обстановки отдельная Приморская армия приняла весомое участие в разгроме врага и освобождении Крыма весной 1944 г.
Таковы итоги и оценки с военной точки зрения. Но есть более значительный человеческий нравственный аспект, есть непреложность памяти, ход истории. Речь идёт о духовных ценностях, определяющих основы народной жизни. Эльтиген при всей своей трагичности служит вере в лучшее достойное завтра. Он внушает чувство исторического оптимизма. Он возвышает нас в благодарности ушедшим поколениям и в нашей собственной ответственности перед потомками.
Керчь
2004
Н.А.Славин. г. Керчь.
Керченский государственный историко-культурный заповедник
КЕРЧЬ ВОЕННАЯ (сборник статей)
60-летию освобождения города посвящается